«Было мне 15ть. Район где я жил, был чем то средним между «бандитским» и «хулиганским». (всё это по советским, гуманным меркам). И в одном семейных общежитий проживала рыжая и веснушчатая «королева». Охраняла её всегда ватага пацанов, детки моряков, «безотцовщина» . Подойти к ней просто так, не рискуя попортить физиономию, было невозможно. А я познакомился с ней случайно, на вечеринке у общей знакомой.
- "Кто такая?". - "Не думай". - "Через неделю она будет со мной ходить!". - "Не будет!". - "Будет!".
Госсподи! Ты видишь какими мы были целомудренными!? «Ходить!» - такое слово в русском языке сейчас есть? Поспорил я легко, а потом уже думать стал - «Как быть?», задачка не из лёгких. Опыта никакого. Посоветоваться не с кем. В грязь лицом ударить нельзя. А родитель мой в конфетно-цветочный период удивил мою будущую мамочку, своё время, на Камчатке, охапкой тюльпанов украденных на клумбе в Чите, где самолёт садился на дозаправку. Ну, яблоко от яблони… Приближалось 8 марта. Только в Магадане в то время клумб никаких не было. Зато всегда на праздник были в продаже тюльпаны, десять рублей букетик - три цветочка. Продавалось – влёт!!! Это было прекрасное для умных людей время когда приезжали на Колыму с чемоданом семечек, а уезжали с чемоданом денег. А вот здесь самое интересное. Отец в воспитании меня, любимого, был бооольшой оригинал. Поступив в институт после досрочного окончания школы, в свои 15ть лет, я имел стипендию 60 рублей. Он мне 60 добавлял. "Сколько там ваш букетик? Заверните пять штук, в смысле – пять букетиков". Подхожу к общаге и на проходной к вахтёрше. «Тут Ирина живёт, передайте». «А от кого?» «Неважно». И месяц, (месяц!), я молчал как рыба об лёд! Наслаждаясь слухами о том, что какой то чувак «нашей Ирке» подарил таакие цветы и «волнительными» разговорами про то как "ноги мы ему повыдёргиваем когда узнаем кто". А в апреле у неё День Рождения. "Сколько там ваш букетик? Заверните пять!" Папаня при-за-ду-мал-ся, правильные ли методы воспитания он использует? И опять вахтерша. Но к этому времени мы уже часто бывали с королевой в одной компании и мне оставалось только признаться, что это я. Пари я выиграл. Дружили мы потом долго и счастливо.
Она «вернула» мне мои подарки самым прекрасным днём рождения в моей жизни. Мы мирились и ссорились, ссорились и мирились. Было классно. Первый раз в жизни такое необычное, воздушное, почти неземное и такое красивое создание считает тебя достойным быть с нею рядом. Это волнительно. И круто. И главное, у тебя ЕСТЬ ДЕВУШКА в то время как у твоих друзей ещё нет. Но…
(Пол года назад). В институт я поступал просто. - Вам сколько лет? – Четырнадцать. – Четвёрка, идите. - Вам сколько лет? – Пятнадцать. Вчера исполнилось. – Четыре, идите. - Вам сколько… Осталось сочинение. А через неделю день рождения у отца. Не хотел поступать, да ладно, вот тебе подарок папа, я – студент. – Хорошо. Он не знал ещё чем это закончится. Я – тем более.
(Через пол года.) Деканат факультета «Автомобили и автомобильное хозяйство». - Я хочу написать заявление с просьбой об отчислении. - ……… (Удивлёооооные глаза). Так не бывает. - А как бывает? - Отчисление за академическую неуспеваемость.
(Ещё через пол года) - У вас ни одного зачёта?! – Да! - Уже сессия! – Да! - Может всё таки успеете сдать? – Нет!!!"
«Ходовая часть автомобиля состоит из…» Я бы стерпел. Продержался же семестр. Стерпел бы и корданы и высшую математику и даже программирование. Заходишь в комнату, проводочки с клеммами. По стенам металлические ящики с дырочками. На доске мелом интегральное уравнение. Надо проводочки воткнуть правильно в дырочки и тогда ЭВМ (электоронно-вычислительная машина) размером с комнату решит это уравнение. Тьфу! Говорили сопромат ещё хуже, но я бы стерпел и его, честное слово! Добил меня «дралоскоп». Кому то мука – пение, кому то – черчение. Умненькие чертили сами. А заочники и разгильдяи вроде меня, с дралоскопом: табуретка, табуретка, стекло, под ним настольная лампа светом вверх, чертёж отличника на стекло, чистый ватман сверху и пошёл! Две ночки втирпогибели и очередное произведение дралоскопического исскуства - новенький чертёж, сдаётся на ура. Кошшшмарр! Я даже за него не сел. За что я должен так издеваться над собой?
- "Папа, я брошу институт." – "Нет". - "Папа, это не моё, я его брошу". – "Нет".
"Нет" – во что бы то ни стало. Не помню, что он говорил, этот недолюбленный в детстве ребёнок, решивший воплотить свои мечты о плитехническом институте во мне. Но суть была понятна. Он решил. Он сказал. Он хочет. Он знает. Он, Он, Он. А я? А как же я? А где моя жизнь? А зачем тогда моя жизнь? Институт тебе важнее? А ты пачку седуксена зараз не пробовал?
Проснулся от ударов – «Вставай сукин сын иди в институт!». Друзья прикалываются – чего у тебя зрачки такие узкие? Молчу. Значит недостаточно? На следующий вечер «аптека» была серьёзнее, закончилась бы больницей (смертью – вряд ли), но спящего уже вроде отца что то толкнуло – пойди, посмотри. Ужаснулся. На утро - «Живи как хочешь и где хочешь». То то. Моя жизнь – мне решать. Ушёл.
Отпуска были большими. Друг после 8милетки уже при работе. Его семья на материке на всё лето. Весь дом – наш. Челентано гремит и Беломорканал можно курить на диване. Кайф! Однако...
С подружкой мы в очередной ссоре, а с отцом – в "последней и навсегда". Первый день рождения - без никого. Ни на что не похоже. Ты – и Вселенная. Как то грустновато. И вдруг! Что это? Кто это? Да это же моё рыжее счастье с тортом, поздравлениями и подружками. А я и не ждал! Как здорово, что ты у меня есть! Как же я тебя люблю! Перемелется всё! Будем жить!
