Почему-то так повернуло колесо фортуны, что наша машина остановилась в нескольких километрах от нужного отеля. Маленький жучок пыхнул, крякнул и остался стоять в дорожной пыли, даже не успев прижаться к обочине.

- Ёшки-кошки! Как же теперь дочухать до этого хотеля? – баба Надя решительно вывалилась из машины. Верхние 120 неровно заколыхались, давая понять, что старость отбирает свое, дыхание немного участилось…

Баба Надя – это именно та женщина, которыми во времена Сталина и иже с ними был заполонен Советский Союз, а точнее, его окраины. «Коня на скоку остановит, в горящую избу войдет…» - это про неё. Она еще дядю Пашу из окна горящей пристройки вытащила, когда он нечаянно трубу от печки забыл закрыть. Именно баба Надя останавливала нашего Рублика, когда тот, взбесившись от напившегося дяди Славы, чуть не затоптал Зинку – нашу рождественскую курочку. Мы ей даровали жизнь и она теперь просто любимица этого постоялого двора.

Я же, приехав в это селенье, думала, что совсем с ума сойду от данной суматохи. Однако, согласившись с доводами деда Николая о том, что надо бы осмотреть окрестности, села в жучок, остановившийся за несколько километров от жизни.

- Баб Надь, а может, ну её, эту жучку? Сами дотопаем, тут всего-то… - робко заикнулась я с заднего сиденья машинки.

- Не, дочка, ты только подумай, каково будет жучаре здесь стоять, сопрут ведь! – с такими аргументами трудно было спорить, но ночевать зимой в жучке без отопления и жизни было как-то не в кайф.

Можно было бы поймать попутку (если бы мы были в нормальной местности). Но, как говорится, история не терпит сослагательного наклонения и мы «здесь все умрем».

- Алё! Николь?! Мы тут застряли немного в сугробе, чтоб его! Вытащишь? – баба Надя звонила какому-то своему знакомому.

Удивительно, что в такой глуши рации работают (хотя рации работают везде, стоит только на сосну залезть). Старинный аппарат, перевязанный оранжевыми нитками в местах трещин, дабы сие средство не развалилось при включении, сопровождаемом непонятно откуда взявшейся вибрацией. Динамикам стоит отдать должное, несмотря на явную нехватку деталей, они усиленно принимали сигнал и передавали говор Надежды Петровны на сотни километров. Не знаю, ловят ли рации такие волны, но в динамиках почему-то заиграл слоган русского радио и незнакомый мне голос басом произнес что-то вроде: Матрен, погоди, у нас тут важная клиентура.

- Ы! – многозначительно рявкнул дядя Коля, посмотрев на облезлый, покрытый шестым слоем краски, жучок, - Здесь работы до вечера, если не до рассвета. Надюх, что ж ты свой драндулет не бережешь?

- Ты, батька, не колыхай воздух высказываниями, лучше почини, нам еще в хотель надо, вон Аньку на экскурс вывезли.

- Нетерпелива ты какая! Вся в мамку… - уже тише проговорил дядя и взялся за работу.

- Смотри, Аньк – завидного жениха растит, а разговорчивый не по летам! – возмутилась моя проводница

С фразой про жениха, мне стало даже интересно слушать все её, в большинстве своем не очень понятные для городского жителя, присказки. Единственное, что меня интересовало в этом женихе, так это его грамотность и умение вести себя в обществе. Мне ж его в город вести все-таки….

***

Восемнадцать лет мне, а мозгов Бог не дал, что называется. В нашу жизнь крепко вошла так называемая аська, незнакомые люди могли запросто познакомиться, договориться о встрече и даже заняться виртом, что совсем не сочеталось с моей целомудренностью.

Познакомившись с Романом (Боже, какое имя!), я решила ненадолго отбросить свои принципы в разряд: «Будь что будет» или «Плывем по течению». «Чух на Чух не приходится» и мне попался более менее нормальный парень с нормальными наклонностями, в меру скромный, в меру настойчивый. Пять месяцев общения пролетели как один миг, Рома не настаивал на встрече, но очень хотел меня увидеть. Фотографиями мы давно обменялись, а вот в реале встретиться мне совесть не позволяла, особенно после ночи вирта, накрывшего меня с головой, часов до трех ночи (или уже утра?). Стыдно было как-то в глаза смотреть, но пришлось. Я сумела (?) произвести на него хорошее впечатление и уже в ближайший выходной мы гуляли в местном парке, рассказывая друг другу биографию.

Творить значит убивать смерть